«Не предавайся греху, и не будь безумен: зачем тебе умирать не в свое время?» Еккл. 7:17
Утро, потихоньку вступало в свои права, в сквере на разные голоса беспечно щебетали птицы, город лениво просыпался от сна, лязгая засовами, открывались маленькие магазинчики и привокзальные ларьки.
После душной июльской ночи в воздухе обильно пахло железнодорожными шпалами, тепловозным топливом и дымком. В середине привокзальной площади лениво расхаживали голуби, собирая крошки и расклевывая остатки, пиши брошенной мимо мусорного ведра.
Наискосок через пустынную площадь рассеяно бредет Бомж, одетый в видавшие виды, грязные джинсы, выгоревшую майку и в стоптанных плетенках на грязных босых ногах. После ночи проведенной в привокзальном сквере, в его не чесаных волосах запутались стебельки травы и мусора, землистое, небритое лицо было помятым и невзрачным, только в глубоких впадинах глазниц сидели необыкновенно голубые глаза. От него на значительном расстоянии несло крепким винным перегаром, он стонал и тупо потряхивал головой, по всему было видно, что он страдает с глубокого похмелья.
Подойдя, к виноводочному ларьку он стеклянными глазами осмотрелся вокруг и не увидев никого из своих собутыльников бессильно упал на скамейку, запрокинув голову навзничь, но видимо такая поза не принесла облегчения, наклонившись вниз и обхватив голову руками он что-то невнятно бормотал, обильно сдабривая свою речь нецензурной бранью. На вид ему можно было дать лет пятьдесят — хотя на самом деле вряд ли было больше тридцати пяти. Посидев немного, он начал шариться по карманам выгребая из них остатки мусора, раздавленные сигареты, спички и мелкие монеты, оставшиеся от вчерашнего загула.
Единственным его желанием было опохмелиться. Пересчитав затерявшуюся в кармане мелочь и решив, что этого явно не достаточно, он мутными глазами стал осматривать тех немногих прохожих, которые в этот утренний час оказались на вокзале. И не найдя никого более подходящего он нетвердой поступью направился к пожилому мужчине который разглядывал расписание прибывающих поездов.
— Батя, — обратился он хриплым голосом — не дай подохнуть, дай полтинник, трубы горят мочи нет!
Видя, что Батя, не торопится, он еще более жалобным голосом повторил:
Ну, хоть сколько дай? Во имя Христа прошу!
Мужчина повернулся, и внимательно разглядывая страдальца, сказал:
— Тот, во имя Которого ты просишь полтинник, может дать тебе значительно больше.
Обрадовавшись, затеплившейся надежде Бомж протянул руку, повторяя: — только полтинник отец, только полтинник.
Вопрос жизни и смерти!
Батя не спешил, дружелюбно улыбаясь, он продолжал:
— Вы молодой человек, действительно верите, что во имя Иисуса Христа можете что-то получить?
Да, да отец, — выпалил он, желая поддержать разговор.
— Я же крещенный, вот у меня тут и крест…
Он торопливо стал отрывать от тела грязную майку, что бы показать выколотую на груди синюю наколку.
— О, не надо, не утруждайте себя молодой человек. Неужели вы серьезно думаете, что Христос на вашей стороне и хочет, что бы вы сегодня напились, также как и вчера?
Такая постановка вопроса была неожиданна и напрочь лишала его всякой надежды на опохмелку.
Бомж молчал, а мужчина продолжал.
Я уверен, что Иисус, хочет сделать вас счастливым и освободить от этого страшного недуга раз и навсегда. Он любит вас!
Бомж непонимающе моргал глазами. Все его мысли были заняты только тем – дадут ему деньги, или не дадут.
— Да, да именно тебя любит Господь! – повторил мужчина.
Наконец слова о том, что его кто-то любит, все-таки дошли до сознания, и подобие улыбки скривило его лицо. Некоторое время он тупо смотрел перед собою, а потом удивленно спросил:
— А за что меня любить?
— Это верно! По-человечески тебя любить невозможно, но Господь любит и умер за грехи твои. Он хочет, видеть тебя свободным и счастливым.
— Хочешь ли быть свободным?
Бомж задумался.
— Кто может меня любить, когда я сам себя ненавижу? Пропащий я, Батя!
Родители умерли, сестры от меня отказались, сожительница выгнала. Разве Бог может любить меня? – спросил он не уверенно.
— Да любит. Со всеми твоими пороками, любит, потому что Он Отец, давший тебе жизнь и Ему больно смотреть на тебя такого…
Призови Иисуса в сердце свое, и ты освободишься от своего недуга!
— Эээ Батя — недоверчиво протянул Бомж — не так все просто, я завязан такими веревками…
— Мне нужен стакан вина видишь, я умираю? Дай мне полтинник.
— Тебе нужен Иисус, сынок. Ты умираешь без Бога, без Его любви и благословений.
— Мне нужен стакан – упрямо настаивал Бомж.
— Сынок, через час тебе нужен будет еще стакан, а потом еще и еще, и завтра снова будет тяжелое утро. Этот греховный круг нужно разорвать. Я помогу тебе. Давай помолимся вместе?
Господь хочет, чтобы ты жил. Понимаешь, Он любит тебя!
— Тебе нужен Иисус, нужен Спаситель! Нужен сейчас! – убеждал мужчина.
— Давай вместе помолимся, Он единственный, кто может изменить твою жизнь. Решайся — это твой шанс!
Одинокая здравая мысль видимо коснулась его сердца, Бомж на какой-то момент задумался, некое просветление скользнуло по его лицу, но борьба продолжалась не долго и устало тряхнув головой он отбросил ее в строну, как пустую, ненужную и нежеланную.
— Выпить, скорее выпить, это поможет — снова и снова пробуксовывало в голове.
— Мне нужен стакан, — раздраженно сказал Бомж. Не мучь меня! Дай полтинник. Потом поговорим.
— Потом сынок, может уже не наступить!
— Да ты чо Батя, хоронишь меня. Мне еще жить да жить! Я еще успею к твоему Иисусу.
Тебе просто денег жалко для меня!
— Сынок мне не жалко денег, но Иисус любит тебя и не хочет, чтобы ты погиб. Ты Его достояние, прими Его любовь и к тебе вернется свобода.
Давай вместе помолимся? А? Давай вместе…, сынок…
— Не морочь мне голову, Батя. Я еще успею к Иисусу! А сейчас видишь, трубы горят!
Дай полтинник? — наседал Бомж.
— Ну хорошо! — тяжело вздохнув мужчина полез в карман.
— Написано: «просящему давай», если это все, что тебе нужно, то вот тебе твой полтинник, ты можешь взять его и бежать в магазин, но я еще раз предлагаю тебе свободу и новую жизнь с Иисусом.
Что выбираешь ты?
Радостно схватив вожделенный полтинник, и зажав его в руке, Бомж задом пятился прочь, все извиняясь и повторяя:
— Я вот только Батя, здоровье поправлю.
— Только здоровье поправлю и все, брошу. Обязательно брошу!
Счастливый, он поспешил прочь к магазину, отвергнув Того, Кто мог дать ему несравненно больше, в чьих руках была его жизнь и дыхание. Стакан вина был для него бесконечно дороже чистой, светлой и бескорыстной любви Христа.
Крепко зажав в руках полтинник, он сделал еще несколько шагов по направлению к магазину, и вдруг схватившись за грудь, неуклюже повернулся, обмяк и беспомощно упал на мостовую.
Сердце остановилось!
«Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое» Втор. 30:19
Как часто в своей жизни повязанные грехом люди, готовы отдать последнюю рубашку за то что не хлеб, за то что не питает и не согревает душу, а ввергает ее еще в большую пучину греха, откуда выбраться уже не возможно.
Мы гоняемся за ценностями временными, сиюминутными, греховными, которые не способны сделать нас счастливыми, легкомысленно пренебрегая Богом Живым и Вечным, в руке которого вся наша жизнь, силы, здоровье, мир, радость и благословения!
«Верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею.
А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь». Еф.3:17-21