«И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение»! Марк 1:11.
Солнце стояло в зените, а в воздухе висело сизое марево от выхлопных газов стоящих в пробке автомобилей. Водители, поглядывая на часы, нервничали. Центральный проспект на протяжении двух с лишним километров был забит автотранспортом. Михаил уже около получаса медленно двигался по правому ряду и, наконец, добравшись до первой попавшейся ему небольшой улицы, вместе с некоторыми другими водителями, у которых кончилось терпение, свернул вправо к рынку, вырвавшись из потока автомашин.
Слева у дороги, прямо на школьном переходе, в красной фуражке, высокий как светофор, стоял майор полиции, небрежно стуча пластиковым жезлом по голенищу сапога, выбирал следующую жертву.
Водители еще издали, видя столь представительного инспектора ГАИ, замедлили скорость и чинно катили мимо школы, последним из всех ехал Михаил на своей маленькой праворукой Тойотке.
Когда он приблизился к переходу майор, щеголевато орудуя жезлом, выписал в воздухе замысловатую фигуру и приказал ему остановиться. Михаил, приняв вправо, поставил машину и, взяв документы не спеша, пошел к инспектору.
Искренне полагая, что ничего не нарушил, за что бы его могли наказать, он держался уверенно и даже несколько дерзко, думая сам про себя: «Там, где вы действительно нужны, вас нет, «блюстители порядка», а тут по закоулкам прячетесь, собираете мзду неправедную».
Подчеркнуто вежливо он подал документы и вызывающе спросил:
— Я что-то нарушил майор?
Майор, крупный мужчина лет сорока пяти, видимо отслуживший в органах полиции уже около двух десятков лет, знал, как сбивать спесь с гордецов, а потому, мельком взглянув на Михаила, даже не удостоил его особого внимания.
— Да! – произнес он протяжно. — Вы, Михаил Петрович, совершили грубейшее нарушение правил дорожного движения. Вы не пропустили пешехода, – ответил майор, внимательно разглядывая его водительское удостоверение.
Михаил удивленно оглянулся вокруг, и не видя никого поблизости, спросил:
— Где вы видите пешехода, майор?
— Я пешеход! – ничуть не смутившись и глядя прямо в глаза, ответил он.
— Вы?
У Михаила отвисла челюсть, ему приходилось в жизни сталкиваться со всякими ситуациями, но такой наглости он не ожидал даже от ГАИшника.
— Разве вы не видите, что я стою на зебре – напирая на него, строго сказал майор.
Михаил, еще совсем недавно абсолютно уверенный в своей правоте, почувствовал, что почва уходит из под ног. Из честного человека и законопослушного гражданина его пытаются сделать злостным нарушителем порядка. Он лихорадочно искал аргументы, чтобы доказать свою невиновность, но ничего не приходило в голову. От охватившего его возмущения он вдруг стал заикаться и, будучи не в состоянии, что-либо возразить, так и стоял с открытым ртом, захлебываясь воздухом. Наконец, он немного успокоился, и к нему вернулась способность здраво мыслить.
И действительно, формально майор был прав, он стоял на зебре, но с другой стороны Михаил понимал, что он не пешеход, и вовсе не собирался переходить улицу. Что с него, скорее всего, просто вымогают деньги.
«Ты начальник — я дурак!» – подумал Михаил. Бесправность положения и раздражала и унижала, он начал нервничать и не заметил, как перешел на «ты».
— Ну и что? — повышенным тоном сказал он майору, — ты уже полчаса стоишь на зебре, впереди меня прошло больше двух десятков машин, и ты никого из них не остановил.
Тогда почему остановил меня?
Но майор не сдавался, и тоже перейдя на «ты» грубо сказал:
— За себя отвечай! Вот именно ты, гражданин Сипков Михаил Петрович, не пропустил пешехода. Я спрашиваю тебя, почему?
— Потому что ты не пешеход, а работник ГАИ, – раздраженно сказал Михаил.
— Так что же, если я одет в милицейскую форму, то значит я не пешеход? – ехидно пропел майор.
— Конечно, не пешеход! Ты вовсе не собирался переходить улицу. Да и вообще, ты здесь не улицу переходишь, а несешь службу — парировал Михаил.
Майор, достав из широких милицейских галифе помятый платок и вытирая с жирного лица пот, снова пошел в наступление.
— Какая разница, что я здесь несу и во что одет? Когда я стою на зебре, то я для тебя пешеход! Слышишь – пе-ше-ход! — выговаривая по слогам, упрямо настаивал майор.
Почувствовав, что обстановка накаляется, и уже не будучи абсолютно уверен в своей правоте, Михаил снова перешел на «вы»:
— Вы не пешеход, потому что находитесь здесь, так сказать, при исполнении служебных обязанностей, – явно уступая свои позиции и уже более миролюбиво, все еще возражал Михаил. — Вот у вас и жезл в руке.
Майор, своим особым чутьем, сразу почувствовал, что Михаил начал отступление и пошел в атаку, распаляясь все больше и больше:
— Да если бы у меня не было жезла в руке, ты бы меня вообще задавил, не говоря о детях!
Это же школа! Почему о подростках не думаете? Вот, на прошлой недели у гимназии двух семилетних мальчиков сбили.
И майор начал рассказывать душещипательную историю о том, как как лихач на подобие его сбил несчастных мальчишек, а Михаил все ниже и ниже склонял голову, как будто смерть этих мальчишек тоже была на его совести. Потом пошли длинные нравоучения о необходимости сохранить жизнь подрастающему поколению и прочее, и прочее.
Сначала Михаил хотел возразить, что сейчас лето и детей в школе нет, но под напором бесконечно изливаемых обличений он совершенно поник и, наконец, понимая, что опять он побежден какими-то злобными силами, смиряясь, сказал:
— Ладно, пиши штраф! Сколько положено столько и оплачу в казну государственную, — сделав ударение на последних словах.
— Я что здесь, взятки собираю? – снова строго спросил майор.
Михаил хотел было засвидетельствовать о своей вере во Христа и о том, что никогда не платит штраф на месте, но после грубой словесной перепалки, сделать это было уже невозможно. Он не мог сказать майору, что он христианин, что боится Бога, а потому старается ездить тихо и без нарушений.
Обида на себя самого сжимала горло!
Ему не жалко было своих трудовых, честно заработанных денег, нет!
Но до глубины души было досадно, что, начав спорить, он опять оказался побежденным, потому что избрал не свое оружие, а чужое.
Разве мог он переспорить дьявола?
Разве мог он злом победить зло?
Нет! Его оружие — любовь!
Только всесокрушающая любовь Божья могла обличить грех, и одержать над ним победу. Но он в заносчивости своей не помолился, не призвал имя Господа, а сам уверенный в своей правоте и силе вступил в спор, а потому снова постыжен.
Михаил взял постановление и поехал в ближайшее отделение сбербанка, оплачивать штраф
Когда вернулся за правами, то, как он и предполагал, майора уже не было. Михаилу пришлось всю неделю разыскивать сначала майора, а затем и свои права.
Наконец, конфликт был улажен, права на месте, но на сердце у Михаила остался грязный осадок от всей этой истории.
Когда наказывают за дело, то не обидно, и унижения снести, и штраф оплатить, а когда вот так незаслуженно, по полицейскому произволу, то глубоко в душе осталось болезненное чувство незащищенности и обиды.
«Господи, почему Ты допустил это?»
Не смотря на свой зрелый возраст, Михаил был еще молодым христианином и после случившегося несколько дней не находил себе места, все вопрошая:
«Господи, почему Ты не защитил меня, оставив одного в этой ситуации».
Прошло время, и Господь ответил ему через Писание: «Сын мой! не пренебрегай наказания Господня, и не унывай, когда Он обличает тебя.
Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает.
Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами. Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец?
Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы незаконные дети, а не сыны». Посл. Евреям. 12:5-8.
И Михаилу стало ясно, что Отцу Небесному нет никакого дела до всех остальных водителей, которые также как и он проехали мимо полицейского. Бог хочет, чтобы он, Михаил, сын Его возлюбленный, был кротким, смиренным и послушным во всех обстоятельствах жизни!
Чтобы он был настоящим христианином не только в церкви, но и дома, и на работе, и в транспорте, чтобы учился вежливо и кротко разговаривать даже с теми, кто поступает несправедливо и молиться за обижающих нас.
Михаилу стало тепло и хорошо от этих простых слов.
— Спасибо Тебе, Отец!
Я сын! Я принят! Я любим!
Что еще надо для полной радости искреннему дитю Божьему?
Друзья! Для нашей же пользы Бог иногда допускает в нашей жизни, различные испытания, и огненные искушения, проверяя и укрепляя нашу веру, но Он никогда не оставляет нас одних. Помните, Отец всегда контролирует ситуацию.
