«Ибо касающийся вас касается зеницы ока Его» Зах.2:8.

 Ему шел пятый год, когда его родители уезжали в Америку.  Шли сборы, и он своим детским чутьем догадывался, что в его жизни происходит что-то серьезное.  Он не желал никаких Америк, ему было хорошо рядом с любимыми дедушками и бабушками в большом кирпичном доме, расположенном в предгорьях Заилийского Алатау, где всем хватало и места и хлеба.  Где был замечательный сад, весной благоухающий чудесным ароматом цветущих яблонь, как невеста, одетая в белое платье с огненной бахромой из алых тюльпанов. Рядом протекала хрустально чистая с ледяной водой бурная, горная речка.  Здесь жили его друзья Ванька и Антошка, и любимый пес Максик. огромный, с черным опалом дворовый пес устрашающего вида, но добрый и ласковый по натуре.

Двухэтажный дом с высокой крышей, аккуратно побеленный яркой бриллиантовой зеленью и белыми пилястрами на окнах находился почти в середине сада и вписывался в общий радужный и веселый колорит усадьбы.  В летнее время наружная дверь дома никогда не закрывалась, и дети бегали, как им заблагорассудится. Перед входом в дом стоял белый обеденный стол с пластиковыми креслами, за которым часто обедали, а в теплые летние вечера и ужинали всей семьей.

Все это и был тот маленький мир, дышащий тишиной, любовью и радостью с которым Давид в скором времени должен был расстаться.

Мальчишеское сердце томилось, от него как будто отнимали частичку его самого.  Он не понимал, почему часть его семьи, его любимая бабушка и дедушка с которыми он вырос, остаются в Казахстане и не могут ехать вместе с ним.  Это была его печаль и чтобы не говорили в утешение, он понимал, его увозят из старой жизни, где ему было тепло, хорошо и уютно, где он купался в любви и радости.  Увозят туда, где не будет дедушек и бабушек, не будет Максика и родного домика, его увозят из его счастливого детства, где он все знал и любил, а потому все его существо бунтовало, он протестовал, капризничал и откровенно противился. Правда с ним оставались мама, папа и его маленькая сестренка, но мир в его глазах рушился, и он никак не мог понять  — зачем нужно покидать этот благодатный край?

И вот проводы, обещание скорых встреч, но даже ему было понятно, что жизнь, уже никогда не станет прежней. Самолет без особых проблем доставил их в Сакраменто, где они остановились в недорогих апартаментах. Пока родители решали свои многочисленные взрослые проблемы, он во весь рост столкнулся со своими мальчишескими.

Ярко светило солнце, на улице было необычно тепло, Давид несмело выглянул в незнакомый ему двор и, увидев нескольких ребят, которые играли на детской площадке под присмотром мам и обрадовался. Он подошел и робко стал наблюдать за игравшими, надеясь, что его пригласят поиграть вместе, но напрасно.  Постояв еще некоторое время, он попытался заговорить с мальчиком, который держал в руках мяч, но тот, услышав незнакомую речь и протянутые к мячику руки – испуганно убежал.  Другой мальчик постарше, на его предложение играть в месте, почему-то презрительно смерив взглядом, оттолкнул в его сторону. Следующую попытку завязать знакомство резко пресекла наблюдавшая за происходящим женщина, которая кричала непонятные слова и показывала ему на дом, из которого он пришел.

Давид, оскорбленный происшедшим — отступил.  Своим мальчишеским умом он понял, что его не приняли, видимо посчитав недостойным общения.  Так закончилось его первое знакомство с улицей, не лучше прошло и второе, и третье. Он был чужой, никому не нужный в этом новом для него мире. Его откровенно игнорировали, с ним не хотели общаться, его здесь никто не любил, до него здесь просто никому не было дела.

Сколько он не старался, не мог понять, что говорят эти люди, да и его никто не понимал.  Давид переживал, он хотел быть принятым и всеми силами старался найти общий язык, для чего стал подражать незнакомой ему английской речи, коверкая русские слова на американский манер, но результат был еще хуже, от него просто пренебрежительно отворачивались, и ему ничего не оставалось, как замкнуться в самом себе.  Он находился в полной изоляции и уничижении, будучи не по возрасту сообразительным и общительным, тяжело переживал это.

Иногда в ответ на пренебрежительное отношение к себе он пробовал дерзить и дразниться, но ничего не помогало.  Он был один, и только родители понимали его состояние и иногда принимали участие в его мальчишеских развлечениях.  Но это было не то, чтобы быть счастливым ему необходимо быть принятым в своем обществе, среди равных ему детей.

Он все больше осознавал, что вся их семья не такие как все окружающие их люди, но не мог понять почему?

Иногда с такими вопросами он подходил к маме,

— Мама, а почему нас не любят?

— Почему я никого не понимаю?

— А почему русских так мало?

— Почему со мной никто не играет?

Вопросов было много.

Много позже он стал понимать, что у них не только другой язык и другая одежда, но и другая культура, обычаи, вера.  У них свое Библейское миропонимание бытия, добра и зла, правды и справедливости, чистоты и праведности, у них другие радости, праздники и  встречи — они чужие в этом улыбающемся обществе.  Находясь в полной изоляции, он болезненно реагировал на каждую случайную встречу, которая напоминала ему о прошлой жизни.

Однажды, всей семьей они гуляли по залитому теплым солнцем живописному парку, на пушистых кронах огромных пальм весело щебетали птицы, Давид с младшей сестренкой разглядывали в фонтане диковинных разноцветных рыбок, которые стайкой кружились  вокруг брошенного им корма. Они были так увлечены, что казалось, совсем не замечали что происходит вокруг, но вдруг среди многих голосов Давид услышал русскую речь, глаза его озарились светом, он жадно стал оглядывать толпу, разыскивая глазами говорящих.  И вот, наконец, он увидел женщину, которая говорила с мальчиком на русском языке, он изо всех сил бросился к матери, закричав:  «Мама, мама они, как и мы, они русские!  Пойдемте, пойдемте они там».

Вся боль из страдавшего в одиночестве сердца была в этих словах. В дальнейшем, встречая людей говорящих на русском языке, он принимал их как родных, с открытой душою он подходил к ним и гордо заявлял: «Я, как и вы, я русский!»

Конечно те, кто хотел поскорее забыть свое русское прошлое, не очень радовались таким встречам, гордость мальчика за свое русское происхождение неприятно обличала их совесть.  — Нашел чем хвалиться, малыш!

С другими же он мог общаться часами, как взрослый, не переставая расспрашивать обо всем. Возможно, это был как раз тот возраст, когда дети задают множество вопросов, но скорее это была тоска по чему-то безвозвратно утерянному, которое он хотел найти и вернуть хотя бы в воспоминаниях.

Он так упорно отстаивал свое русское происхождение, как будто отстаивал свое право на жизнь. А жизнь его складывалась не лучшим образом, чему способствовал его открытый и упрямый характер, сообразительность и детская бескомпромиссность.  Постепенно посещая прискул, он научился говорить и воспринимать английскую речь, но это не решило всех его проблем, внутри он оставался русским, не желая приспосабливаться к новому обществу.

Посещая воскресную школу при доме молитвы, он с детства горячо полюбил Господа в связи, с чем уже в Kinder garden у него начались серьезные проблемы, но никакая сила не могла поколебать его христианские устои, поскольку это была часть его счастливого прошлого, часть его самого.  Потерять свои устои означало потерять себя, разрушиться, перестать существовать. На каком-то своем, детском уровне он понимал, что именно это с ним хочет сделать окружающий его мир и школа.  От него хотят, чтобы он был как все! Как все одевался, говорил, поступал, делал и думал, не имея своего мнения, мыслей и устоев. А он не хотел быть как все, а потому упрямо стоял на своем.

Иногда его удивляло, почему в церкви его учат одному, а в школе другому.  Почему в церкви у него так много друзей и единомышленников, которые читают Библию и славят Господа, а в школе он совершенно один часто остается осмеянным со своими правильными убеждениями.

Возникали постоянные почему?

— Почему так мало христиан?

— Почему в школе никто не любит Бога?

— Почему над ним смеются?

Уставший от одиночества и изолированности он усиленно искал единомышленников.  Однажды, на перемене после очередной стычки в классе он пошел по школе искать своих!  Школьный коридор с огромными окнами, обращенными на юг, весь был залит светом, мальчишки и девчонки, высыпавшие из классов, кучками толпились по сторонам, наперебой кричали и о чем-то спорили, а Давид шел по коридору и, расспрашивал проходящих мимо детей: — Ты христианин?  Ты христианин?

Кто-то молчал, кто-то, недоумевая, пожимал плечами, кто-то огрызался, кто-то смеялся, но поиски скоро пришлось прекратить, так как проходивший мимо учитель строго запретил всякую евангелизацию.  Так и не найдя в школе ни одного христианина, Давид расстроенный, вернулся в класс.  Руководство школы посчитало такое поведение ненормальным, и потребовало объяснений от родителей.

Были и другие проблемы с поведением Давида…

Давид был рассеянным и неусидчивым ребенком, он ни минуты не мог находиться в одном положении, ему постоянно необходимо было двигаться, и в тоже время если он чем-то увлекался, то мог часами сидеть спокойно и, изучая какое-то новое для него явление  или увлеченно исследовать какую-нибудь козявку. Фантазии его не было конца, он на ходу придумывал такие небылицы, в которые сам потом искренне верил, доказывая свою правоту.

В первом классе у него была старая опытная учительница миссис Джонсон, которая нашла с ним общий язык и все проблемы его странного характера как-то скрадывались. Но вот он перешел во второй класс и попал к другой учительнице, с которой, отношения не сложились с первого дня.  Миссис Рид худая, высокая женщина лет сорока с морщинистым и желтым как у заядлого курильщика лицом и хрипловатым металлическим голосом, больше походила на ротного командира, чем на педагога младших классов.

Инакомыслящих она категорически не терпела и требовала стандартного поведения от всех детей.   Руки на стол, спина прямая, смотри в глаза, ни крутись, ни болтай, ни сопи, ни листай,  ни, ни, ни…

У нее не было никаких нестандартных детей, а значит, и не было никаких особых подходов, у нее были только лодыри и нарушители дисциплины, с которыми  она была непримирима.

И тут как говорят: «нашла коса на камень».  Давид, не смотря на свой небольшой рост, был крепким орешком, с которым миссис Рид, пришлось трудно, поскольку терпеть его индивидуальность она не собиралась, то старалась всеми силами привести его к общему знаменателю.

Все началось с того, что Давид заявил, что он христианин и не будет участвовать в празднике «холувим».  Он всему классу стал объяснять, что это праздник ведьм, и он не будет прославлять дьявола.

У миссис Рид такое категоричное заявление вызвало зубную боль.

— Ты что это еще придумал?

— Меня не проведешь! – сказала она. В школе полно христиан, которые вместе со всеми празднуют этот праздник, и ты будешь праздновать.  Но Давид не сдавался, смотря ей прямо в глаза, он сказал: — христиане с ведьмами не общаются!

— Ты это что имеешь в виду? – ехидно спросила миссис Рид.

— Это я то ведьма?

О неправильном поведении ребенка в тот же день было доложено родителям, но встретив категорический отказ по поводу участия ребенка в празднике, затаила обиду, что в дальнейшем повлекло серьезные проблемы во взаимоотношениях.  Давида она возненавидела всем сердцем и делала все, что бы отравить ему жизнь.

Следующий эксцесс произошел, когда церковь и воскресная школа встречали праздник Рождества Христова, и Давид, забегая в класс, поздравляя детей, громко закричал: — С Рождеством Христовым! Merry Christmas!   Merry Christmas!

Миссис Рид его грубо остановила и стала отчитывать, говоря:  — Ваша вера это ваше частное дело, и ты не имеешь право навязывать ее всей школе. Такой праздник школа не празднует.

—  А наша школа празднует – упрямо твердил Давид, и стоя у доски громко рассказал четверостишье о рождении Иисуса Христа, которое он приготовил к Рождественскому утреннику в воскресной школе.

Такие стычки проходили часто, если в классе возникала какая-то проблема, то в ней обязательно замешан был Давид.

Однажды в школе травили тараканов и случайно погиб один муравей, дети его увидели на полу около окошка и, показывая на мурашика пальчиками кричали: — «яд, яд».

Давид, увидев погибшего муравья, сразу сообразил, что он случайно попал в эту переделку и погиб невинно, а значит как герой и решил оказать ему помощь.  Сделав из бумаги коробочку, он положил туда мурашика, но тут вошла миссис Рид и, увидев, что все дети столпились вокруг Давида — строго спросила:

— Почему не на местах, в чем дело?

Давид, держа, в вытянутой руке коробочку с муравьем, во всеуслышание заявил:

—  «Бедный муравей, он погиб как герой, я унесу его домой, там моя мама над ним помолится и муравей оживет.

Класс дружно засмеялся.

— Правда, правда – не унимался Давид — Бог может воскресить нашего мурашика.  Вот увидите!

Миссис Рид желая его остановить со злобой в голосе сказала:

— Что за глупости ты несешь Давид?

— Правда, миссис Рид мы уже молились над больным воробышком, и он выздоровел и улетел.

— Прекрати! – ты срываешь урок.  Мне опять придется пригласить твоих родителей!

Так обстановка вокруг Давида накалялась.

Противостояние, однажды возникшее, уже больше не прекращалось, и даже если оно не имело внешних проявлений.  Миссис Рид иногда просто издевалась над ним, выводя его на посмешище, но и Давид не оставался в долгу.

Однажды миссис Рид объясняла детям, как возникла Вселенная и, зная христианское мировоззрение Давида на следующем уроке, она спросила его по этому вопросу.

И, конечно же, услышала, что мир создал Бог!

Капля по капле обстановка накалялась и скоро должна была грянуть гроза.  Очередной конфликт возник на уроке природоведения, когда детям впервые стали давать некоторые понятия о возникновении жизни на земле, учительница объяснила, что человек произошел от обезьяны в результате длительной эволюции.

Давид все это молча выслушал, а придя домой спросил у мамы:  «мама, а правда, что человек произошел от обезьяны?»

Мама, едва управлявшаяся с двумя  младшими сестренками и готовившая обед, не придав особого значения вопросу, ответила: «Нет, конечно, сынок! Ты же читал об этом в Библии. Бог создал все живое и человека тоже».

На следующий день, придя в школу, Давид во всеуслышание заявил:

— Миссис Рид, вы сказали не правду, человека и все живое создал Бог, — так моя мама сказала!

Это было последней каплей.

В обед, когда мама пришла забирать Давида из школы, то миссис Рид с искривленным от гнева лицом и отчаянно жестикулируя руками, кричала о чем-то, что очевидно сделал Давид. Кричала она так быстро, что Татьяна, едва освоившая английский язык ничего, не могла понять. Она видела раздраженное лицо учительницы и предполагала самое худшее, что только мог сделать ее ребенок.

Придя, домой она все рассказала мужу, тогда Алексей пошел выяснять, что же произошло в школе.  Тогда ему в более сдержанной форме было указано на неправильное воспитание сына и объявлено, что в конце месяца Давид будет, подвергнут тестированию и переведен в школу для умственно отсталых детей.

Татьяна плакала, ругала себя, за то, что не вникла в ситуацию, неправильно настроила Давида и молилась, прося Господа о защите.  Вместе с Алексеем они пытались убедить миссис Рид, не подвергать мальчика испытаниям, которые могут испортить всю его жизнь, обещали серьезно побеседовать с Давидом по поводу его поведения, но миссис Рид была непреклонна.

Родители два часа объясняли Давиду, почему не всегда следует говорить свое мнение другим, они старались мягко объяснить ему,  как следует вести себя в школе, и что его открытые высказывания могут привести к большим неприятностям, поскольку миссис Рид и руководство школы имеют другое мнение по этому вопросу.

Но вся беда в том, что дети часто бывают, не способны к компромиссам, они честны, прямы и не умеют лукавить как взрослые.  А потому уже на следующем уроке, когда учительница раздала ученикам картинки и сказала:

— Дети, посмотрите внимательно на картинки, и пусть каждый из вас покажет ту картинку, на которой изображена причина, по которой вымерли динозавры?

Дети показывали различные картинки, а Давид  молчал.

— Давид, покажи мне картинку, по какой причине вымерли динозавры.

—   Здесь нет такой картинки – миссис Рид.

— А по какой причине они вымерли?  — строго спросила миссис Рид.

— из-за Всемирного потопа – ответил Давид, не подозревая, на какие испытания, он обрекает себя …

Да родители, конечно, знали, и упрямый характер Давида, и неусидчивость, и его не способность сосредотачиваться на чем-то одном, а потому боялись, что отрицательные результаты тестирования будут занесены в компьютер, и тогда вся дальнейшая жизнь ребенка будет под вопросом.  В конце месяца должны были собраться специалисты, которые определят уровень развития ребенка и установят его IQ. (ай-кью)

Начались серьезные переживания по поводу предстоящих испытаний, все понимали, что в сложившейся обстановке надеяться на какое-то снисходительное отношение к ребенку не возможно.

Они молились, с постами переживая за Давидушку. Молились дедушки и бабушками, молилась церковь и воскресная школа, и даже младшие сестренки молились за братика, говоря:  « Гоподи, паси нашего Давитку от злой Риды!»  Все понимали, что только Бог может защитить Давида от жестокой несправедливости, только Он в состоянии остановить машину, которая может сломать всю его дальнейшую жизнь. Как жить с такой записью: «умственно недоразвитый ребенок».

И вот настал день тестирования.  Утром еще раз все вместе преклонили колени и помолились, прося Господа защитить Свое неразумное дитя:

— Господи, не дай глумиться над истиной. Яви Свою силу и славу, на тебя уповаем и не постыдимся!  С этим и пошли на тестирование.

С утра шел мелкий дождь, что вовсе не характерно для Калифорнии, на асфальте то тут, то там блестели лужицы, настроение у родителей, было под стать погоде, только один Давид хранил спокойствие:

— Мама, мы же помолились, Господу, все будет хорошо, я знаю, Бог всегда мне помогает!  Но мама, видимо не имея такой уверенности, тяжело вздохнула:

— Да, конечно сынок, Бог не оставит нас!

Татьяна по дороге инструктировала Давида о том, как ему следует себя вести в школе, как поздороваться, как отвечать на вопросы, как быть послушным и внимательным…

Но Давид, кажется, и не слышал ее:

— Мам, а мам, ты знаешь, мне сегодня сон приснился, я сам, один по океану плыл, долго, долго и приплыл на большой песчаный остров, а на острове мам, большая пальма стоит, а под пальмой железный сундук, я открываю сундук, а в сундуке мам, акваланговый костюм лежит – новенький!   Я надел костюм и нырнул на самое дно, а вода чистая, чистая и разноцветные кораллы растут, а вокруг звезды, медузы и золотые рыбки плавают.  Бог мне сказал, что это все твое Давид.  Я проснулся, а костюма аквалангового нет.  Я знаю, мама, Иисус мне обязательно подарит костюм. Это правда!

Так они шли в школу, Давид беспечно щебетал, смеялся, ловил капельки дождя, не понимая, что взрослая тетя во зле сердца своего решила изуродовать всю его дальнейшую жизнь!

Собралась комиссия: директор школы, ведущие преподаватели, врачи, психиатр, логопед и представитель департамента образования.

Сначала, перед членами комиссии выступила миссис Рид и охарактеризовала Давида как ребенка непослушного, неуправляемого и с заторможенным развитием. Она приводила многочисленные примеры непослушания, неусидчивости, плохого восприятия им учебного материала, на основании чего просила перевести его в школу для слаборазвитых детей, поскольку переводить его в третий класс нет необходимости.

Миссис Рид так постаралась, что некоторым членам комиссии показалось, что тестирование уже излишне — все и так ясно!  Но закон есть закон и в Америке он соблюдается. Давиду выдали тесты, которые необходимые было выполнить и члены комиссии наблюдали, как он справлялся с заданием.

Родители переживали и молились.  Давид единственный кто видимо, не осознавал всей ответственности момента. Сначала, он с самым серьезным выражением лица что-то писал в листочках, потом начал крутиться, разглядывать учителей, то снова возвращался к заданиям, при этом постоянно ерзал на стуле, кусал кончик ручки, заглядывал в окно, как будто там искал ответы на поставленные вопросы. Потом снова писал, то вдруг начинал гримасничать, то снова возвращался к тестам и наконец, закончив, сдал задание.

Все вышли, комиссия осталась в кабинете, для того чтобы проверить выполненные тесты и установить IQ.

Бесконечно долго длилось время! Татьяна непрестанно молилась и тихо вытирала слезы:  — Господи не оставь нашего мальчика, не оставь Господи, да воссияет слава Твоя и в этом месте, да увидят руку Твою благодеющую.

Алексей присел на кресло и сосредоточенно смотрел куда-то в окно, нервно теребя пальцами кожаную обшивку тоже тихонько молился, понимая, что помочь, может только Бог!  Бог, Который хранит и защищает своих детей…

Время тянулось неумолимо долго, они с замиранием сердца ждали решения комиссии. Сколько молитв, сколько волнений и переживаний и вот, наконец, их пригласили в кабинет для оглашения результатов.  И снова слово было представлено миссис Рид, которая продолжала настаивать на направлении мальчика в школу для слаборазвитых детей.

Затем стали говорить специалисты, Татьяна и Алексей замерли, после множества пустых слов о замечательной Американской системе образования, наконец,  последовала оценка способностей Давида.

Первым говорил учитель математики, он проверив задание в восторженных тонах отозвался о математических способностях Давида. Татьяна и Алексей услышав это воспряли духом и подняли головы.  А затем как из рога изобилия полились хвалебные отзывы и всех остальных специалистов.  И наконец, председатель комиссии торжественно подвела итоги, сказав, что за тридцать лет работы в школьной системе, она никогда не встречала такого одаренного ребенка.  За все эти годы, она только в учебных пособиях читала о том, что есть такие способные дети, чей показатель IQ достигает — 151 .

Я счастливый педагог, мне впервые в своей жизни довелось увидеть ребенка с такими высокими умственными способностями, я думаю, что если бы Давид сдавал тесты на родном языке, то эти показатели были бы еще выше.  Его вполне можно назвать гениальным ребенком, так как его IQ на 14 единиц выше, чем у Энштейна.

С этим мальчиком я бы хотела сфотографироваться на память, так как уверена, что его ждет великое будущее.

По щекам Алексея и Татьяны текли слезы. Они ждали, все, что угодно, только не это.

— Господи, это Ты,  — со слезами на глазах, тихо повторяла Татьяна.

— Это Ты! — вторил ей Алексей.

Они радостно обнялись, потом Алексей высоко поднял Давида над головой и сказал: Слава Господу, что он подарил нам такого чудного сына!

Все члены комиссии их поздравляли и радовались вместе с ними.

А миссис Рид сделали замечание за то, что она не проявила должной чуткости и не сумела раскрыть талант такого гениального мальчика, после чего она молча покинула класс.

Давид, окруженный всеобщим вниманием, ликовал, он понимал, что в его жизни произошло нечто особенное из ряда вон выходящее, но возможно, еще не осознавал что именно. Он радовался, глядя на родителей вытиравших слезы и понимал, что это победа!  Огромная победа в его жизни, которую подарил им Господь Иисус!

Бог, на Которого он уповал, на Которого надеялся, за Которого держался всеми силами своей души оказался верным и все сотворил к славе Своей.  Радостные и счастливые они возвращались домой, весело светило солнце, а Давид, не умолкая рассказывал родителям, как Иисус помог Ему ответить на все вопросы.

Испытания Давида, конечно, на этом не закончились, еще многое ему пришлось перенести за долгие годы школьной жизни, но с этого дня он твердо знал, что кроме папы и мамы у него есть Защитник и Спаситель гораздо более могущественный, сильный и верный имя Ему – Господь Иисус Христос!